всех формальностей прибыл в Эри, где и остановился в отеле «Хэмтон инн». В офисе Латуфа, получившего к тому времени лицензию на адвокатскую деятельность и открывшего собственную контору, 14 мая было оформлено соглашение между Департаментом юстиции США и Флойдом Стоктоном, исходя из которого последний принимал на себя обязательство сообщить всю известную ему информацию об инциденте 28 августа 2003 г. в городе Эри. Прокуратура же в ответ гарантировала отказ от выдвижения обвинений в его адрес. Это соглашение в дальнейшем надлежало представить Большому Жюри для вынесения решения о предоставлении иммунитета. После того, как соглашение было подписано, Стоктон ответил на все заданные вопросы, а на следующий день – 15 мая 2007 г. – принял участие в небольшом следственном эксперименте рядом с телевизионной вышкой, в ходе которого повторил свой рассказ и показал на местности перемещения всех участников трагических событий 4-летней давности.
Общая канва рассказа Флойда Стоктона сводилась к следующему: идея ограбить банк с использованием взрывного устройства начала оформляться примерно за 6 месяцев до дня реализации, т.е. в феврале-марте 2003 г. Толчком для размышлений на эту тему послужил разговор между Ротштейном и Стоктоном, в котором последний упомянул о виденном когда-то по телевизору сюжете, посвящённом такого рода ограблению. Друзья стали обсуждать подобную схему, постепенно определяясь с деталями – так появилась идея использовать заложника, которому поначалу предполагалось дать муляж бомбы, а затем – настоящую бомбу. Ближе к лету к разработке концепции подключилась Марджори Диль-Армстронг и её сожитель Джеймс Роден. Затем уже появился Кеннет Барнс, друживший с Роденом. Наконец, через Барнса в группу был вовлечён Роберт Пиретти, покупавший у Кеннета наркотики и потому сильно от него зависевший. Предполагалось, что Пиретти сыграет роль заложника, и если ограбление по каким-то причинам провалится, то он сумеет избежать уголовного преследования, доказав, что сам является жертвой шантажа.
К середине лета внутри группы стали нарастать противоречия, связанные с тем, что Роден категорически отказывался принимать участие в ограблении с использованием настоящего взрывного механизма. Стоктон уверял, что тоже был настроен против этого и уговаривал Ротштейна ограничиться изготовлением имитатора бомбы. В своих признаниях Стоктон несколько раз повторял, что считает себя насильником, но не грабителем банков и уж точно не убийцей. Когда Диль-Армстронг убила Родена, казалось, что от идеи ограбления придётся отказаться, но – нет! – Марджори и Ротштейн решили, что следует продолжить начатые приготовления. В конце концов, бомба была изготовлена, обязанности распределены. В последние дни перед ограблением Стоктона не было в Эри – он был занят «халтурой» за пределами города. Вместе со своей любовницей он красил частный дом в небольшом городке к северу от Эри. С 23 по 27 августа он отсутствовал, а когда вернулся, то оказалось, что Пиретти «сдрейфил» и предложил сделать заложником вместо себя коллегу по работе Брайана Уэллса. Последний был согласен, поскольку задолжал Кеннету Барнсу сумму, которую не мог выплатить. Долг сложился из стоимости наркотиков, закупленных у Барнса проститутками, услугами которых пользовался Уэллс. Он обещал женщинам, что будет оплачивать их невинные пристрастия к веществам и, наверное, не ожидал, что это удовольствие окажется столь дорогостоящим. Когда Барнс предложил ему расплатиться, Уэллс был в шоке и не смог найти требуемой суммы. Это побудило его согласиться участвовать в ограблении банка. Ему пообещали заплатить 5 тыс.$ – примерно столько он и должен был Барнсу.
Стоктон утверждал, что ему предстояло получить деньги из рук Брайана Уэллса в самом конце поездки последнего. После этого Стоктону надлежало спрятать деньги – их делёжку предстояло осуществить после того, как полиция и ФБР перестанут шнырять в окрестностях телевышки и допрашивать персонал пиццерии. Заговорщики должны были встретиться лишь после того, как улягутся все страсти и обстановка более-менее нормализуется, а на это могло уйти несколько дней.
Согласно воспоминаниям Стоктона, Брайан Уэллс подъехал к заранее выбранному месту у телевышки около 14 часов или, возможно, чуть позже. Там его уже дожидалась вся группа, кроме Пиретти. Когда Стоктон вытащил из внедорожника взрывное устройство и Ротштейн разомкнул ошейник, чтобы надеть его на Уэллса, последний вдруг испугался. Бомба действительно выглядела устрашающе и натуралистично. Уэллс начал было требовать, чтобы пороховые заряды были извлечены до того, как он наденет бомбу на себя, а затем вообще отказался участвовать в ограблении, но Ротштейн вышел из себя, вытащил пистолет и произвёл выстрел, грозя, что следующая пуля убьёт Уэллса. Стоктон, дабы разрядить обстановку, сказал, что бомба не настоящая, но Ротштейн его грубо оборвал и рявкнул, что она – настоящая! Флойд утверждал, что попытался остановить Ротштейна, но тот, ещё более распаляясь, прикрикнул на него, чтобы тот уходил куда подальше. Стоктон, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, спорить не стал и направился прочь по направлению к дому Ротштейна. Он несколько раз оглядывался через плечо, чтобы понять, что же именно происходит у ограды телевышки. Стоктон заявлял, что не знает, на каком этапе Уэллсу была вручена трость-ружьё – это случилось уже после того, как Ротштейн его прогнал. Далее, в соответствии с выработанным планом, Стоктон направился к конечной точке маршрута Уэллса, но последний там не появился. Прождав назначенное время, Стоктон вернулся в дом Ротштейна, где и застал последнего в крайнем волнении. Тот ругался на Уэллса, сыпал бранными словами и вкратце рассказал Стоктону о событиях возле «Мс'Donalds’а», которые транслировались по телевидению в прямом эфире. Ротштейн предложил Стоктону уехать из города и продолжить заниматься ремонтом домов – это позволило бы обеспечить Стоктону alibi, но Флойд отказался и решил в ближайшее же время насовсем покинуть Пенсильванию.
Этот же рассказ Стоктон повторил перед Большим Жюри 25 июня 2007 г., за что и получил обещанный ранее полный иммунитет от судебного преследования. Показания Флойда Стоктона легли в основу обвинений Барнса и Диль-Армстронг, которые также изучались Большим Жюри округа Эри. Заседание, посвящённое рассмотрению обвинений в их адрес, проходило 9 июля 2007 г. Кеннет Барнс, явно понимавший к чему клонится дело, в самом начале слушаний признал свою вину. Фактически это означало крах всей линии защиты Марджори Диль-Армстронг, ведь теперь против неё работали согласованные показания уже двух подельников! Хотя дамочка отбивала, как могла, доводы прокуратуры, Большое Жюри вполне ожидаемо признало доказательную базу обоснованной и достаточной для предоставления дела для рассмотрения судом присяжных.
Всё для Марджори складывалось не просто плохо, а очень плохо. Шансов отбиться на большом процессе у неё было немного хотя бы потому, что прежде она уже сознавалась в участии в этом преступлении. И хотя в дальнейшем она отозвала своё признание, это уже мало могло ей помочь. Не зря же «папаша Мюллер» из «Семнадцати мгновений весны» говорил: «Отказ от своих слов всегда дурно пахнет…»
Детали показаний Флойда Стоктона до поры оставались неизвестны широкой публике. Циркулировала информация о том, что он сотрудничает с органами защиты правопорядка, сообщает некие важные сведения, но подробности его рассказа прокуратура обещала сообщить позднее. Это обещание было исполнено 11 июля 2007 г., когда на пресс-конференции был распространён релиз, содержавший детальное изложение событий в «варианте Стоктона». А уже 14 июля появилось обвинительное заключение, в котором окружная прокуратура прямо называла Брайана Уэллса членом преступной группы и соучастником ограбления банка PNC.
Это информация, конечно, произвела фурор. Журналисты и ранее обращали внимание на странности поведения Брайана Уэллса как во время ограбления, так и после выхода из помещения банка, но от прямых обвинений в адрес погибшего все писавшие и говорившие воздерживались. Теперь же моральный Рубикон оказался перейдён – если Брайана Уэллса записали в преступники правоохранительные органы, значит, основания для этого есть, ведь дыма без огня не бывает! Так или примерно так с этого момента рассуждали и журналисты, и обыватели (хотя, оговоримся сразу, далеко не все!). Если до этого Уэллс воспринимался как трагическая жертва обстоятельств, на месте которого мог оказаться любой человек, то с июля 2007 г. его стали воспринимать как незадачливого грабителя, обманутого собственными друзьями. По умолчанию он стал признаваться за алкоголика и эдакого «городского сумасшедшего», что, разумеется,
